Она снова пожала плечами и протянула ему пачку. Он прикурил, затянулся и тяжело вздохнул.
— Здравствуйте, Ингеборга, — сказал историк сердечно, — я несколько раз звонил. Но вас никогда нет дома.
— Залезай! — Степан распахнул дверь в нагретое солнышком кожаное нутро «тойоты», и пока сын пыхтя лез внутрь, стащил с него рюкзак.
Почему-то при виде этого одинокого носка с коровами на полированном черном столе Ингеборге стало очень стыдно.
— Ей нравится ваш мальчик, — сообщил Валерий Владимирович, как бы извиняясь за поведение Ингеборги, и сложил пальбы домиком. — Она очень переживает за него и таким образом пытается наладить с ним контакт…
Он даже подумать не мог спокойно о том, что нужно встать, одеться и продолжать жить привычной нормальной жизнью, в которой он увяз по самые уши.