Он не собирался ее обижать, но, кажется, опять обижал, понимая, что объяснить ей ничего не сможет.
Уж оно-то наверняка видело, что именно произошло здесь ночью. Эта мысль почему-то поразила Степана.
Окошко, наполовину завешенное пожелтевшей газеткой, уже совсем по-вечернему синело. Дрожащий свет лампочки делал сумерки за стеклом совсем непроглядными.
Иван выехал из-за поворота — лицо сосредоточенное, губы сжаты, — с некоторым усилием выровнял ноги и стал разгоняться. И все-таки не удержался, глянул — наблюдает она за ним или нет — и, увидев что наблюдает, улыбнулся короткой победной улыбкой.
Чернов сбоку взглянул на него и сухо усмехнулся.
— Да-да, — подтвердил капитан рассеянно, — я слышал. Вы люди маленькие.