Валины глаза как бы сами по себе расширились, и слеза, совершенная по форме, прозрачная, дрожащая — все как полагается! — сбежала по бледной щеке. Чернов немедленно почувствовал себя убийцей.
Он выбил из беловской руки пистолет. Пистолет отлетел в сторону, проехал по полу и стукнулся о противоположную стену. Степан навалился на человека, который казался ему в эту секунду средоточием вселенского зла, он наугад лупил куда придется, что-то горячее и красное заливало ему глаза и нос, что-то рушилось и падало на него и вокруг него, а он все лупил и лупил…
Впервые в жизни Ингеборга своими глазами увидела, что означает выражение «отвисла челюсть».
— Потому что именно она звонила мне после того, как Муркина… Муркин умер, и я с ней разговаривала, когда Степан подслушал.
Чернов, конечно, никуда не уехал. Сидел в вагончике, задрав ноги на стол, и читал какую-то засаленную книженцию без обложки. Вид у него был мрачный.
— Надо чем-то людей занять, — сказал Чернов злым голосом. Когда Белов был так важен и уверен в себе, Чернов почему-то чувствовал себя дураком, — или они к вечеру перепьются и утром у нас будет еще десяток трупов.