— Чего ты орешь, как потерпевший, Черный?!
— Обычно в восемь начинают, — ответила удивленная Саша, — ну, то есть когда как. Если у нас тут совещания или праздники, то позже, конечно, а что?
Она налила себе чаю в толстую глиняную кружку и устроилась за столом напротив Степана.
Голова болела, в ней было множество всякого-разного, неприятного и страшного, поэтому в данный момент Павел Степанов Ингеборгу совсем не боялся и думать о новом способе дрессировки зверей ему было некогда.
Каблучки вернулись на ковролин, удалились, вновь приблизились и снова зацокали — Саша выскочила на лестницу.
— Слышу. — Степан уже знал, что там, в офисе на Большой Дмитровке, что-то случилось, и что он сейчас об этом узнает, и что изменить уже ничего нельзя потому, что это уже случилось, случилось, и деваться ему, Павлу Степанову, некуда.