И не на другую радиостанцию, а именно на компакт-диск.
— Конечно, — ответил Степан, несколько больше, чем ему самому хотелось, удивленный мужеством прибалтийской крысы, в мгновение ока сведшей на нет все их диалектические противоречия, — у меня трещит в животе аж с самого утра. А коньки будете снимать?
И тут он пнул под ребра своего соседа, который, сгорбившись, как вопросительный знак, трясся на соседнем стуле.
— Идиотка проклятая, — пробормотал он, трясясь от негодования, — сто раз сказал, с женой разговаривать не буду. Нет, все равно она лезет: «Может быть, соединить, Вадим Алексеевич?» — проблеял он дурацким голосом, думая, что представляет секретаршу. — Сама бы и говорила, если ей невтерпеж соединяться!..
Тогда он выругал Ивана за то, что тот трогал приемник.
— Растрепа, — пробормотал Степан ему вслед так, чтобы он слышал. — А что, вчера нельзя было собраться?! — заорал он, захлопнув наконец портфель. — Почему я должен помнить о том, что у тебя сегодня теннис, а ты сам ничего не помнишь?!