Долго не отвечали, и, трясясь от ярости, Ингеборга рассматривала пузатую вазу с трудноопределимыми цветами.
— Это никак не ваши личные дела! Сколько людей вокруг вас подвергается опасности, а вы даже не хотите выяснить, из-за чего! С чего вы взяли, что сможете разобраться в этом сами? А если завтра в вас начнут стрелять, что вы будете делать?
— Я тебя подвезу, — буркнул Чернов в сторону Саши, — иди собирайся.
— Да наплевать, — сказал он грубо, — поедемте.
То-то радости будет Саше Волошиной, предмету романтической черновской страсти, которая, оказывается, живет с Петей, черт бы побрал его тренировочные штаны и маманю в валенках!..
— Ладно, мужики. Будем думать, больше нам ничего не остается. На работу все-таки советую всем время от времени ходить. Никто не знает, что там у нас творится?