Из осторожности — а может, из трусости — Степан постоял еще минуты две, потом пошел, но почему-то не вниз, а вверх, дошел до пятого этажа и оттуда вызвал лифт. В голове у него гудело.
Машинально Степан отметил, что в ее речи все-таки есть какая-то не то чтобы не правильность, а как будто своеобразие то ли в построении фраз, то ли в произнесении согласных.
Вот именно. Ей тоже очень хотелось бы знать, поедет она с ними или останется доглаживать свое белье.
Не поверит тот мужик. Ни за что не поверит. Да будь на его месте он сам, Леонид Гаврилин, ни за что не поверил бы полоумному субъекту с расплывчатым взглядом и трясущимися руками.
Леля искоса на него взглянула, но решила глубже в вопрос не вникать. Иногда лучше не знать, чем знать.
Плохо было только одно — она целиком и полностью зависела от этого самого мужа, и не было никаких гарантий, что завтра он не выставит ее вон с узелком и записью «За халатное отношение…».