Инга Арнольдовна посмотрела на него с изумлением.
Приемник был переключен с радио на CD. Компакт-диски Степан в машине никогда не слушал.
Капитан помолчал, занятый изучением давешнего бронзового чудища на черном Степановом столе. Было очень тихо.
Он заставил себя встряхнуться, как Иван после обливания, быстро налил себе еще кофе и спрятался за кружку.
— На том, что эта ваша Саша близкий человек, но не любовница и вы слышали, как она что-то говорила по телефону.
Они — все трое — относились к ней с некоторым налетом романтического рыцарства, в котором было всего понемножку — тоски по тому, что не сбудется никогда, по собственной юности, уже скрывшейся за поворотом, по необременительным, легким, ни к чему не обязывающим отношениям, которых не бывает на самом деле, странной смеси бесшабашности, удовольствия, молодецкой удали, снисходительности и желания защищать. И еще где-то совсем глубоко было нечто трудноопределимое — сухое щелканье на крепком ветру рыцарских штандартов, шум моря в скалах, развевающиеся вуали, очертания нежных губ под струящимся шелком, топот лошадиных копыт по плотной и сырой от росы земле, запах вереска и тумана, крепостная стена до неба в серых пятнах лишайника, и в прекрасных холодных северных глазах — обещание верности и счастья на следующие десять столетий.