Плавить, нагнетая воздух одеялом - изысканнейший вариант самоистязания. Дуть-то нечем. Строить старый добрый кессонный насос, это, конечно, можно. Но пузырьки воздуха, которые вспенивают воду рядом с тем местом, куда падают струи водопада, наводят на размышления. Кто загоняет воздух в воду? И что с этого можно поиметь?
Сидит Мишка в тенёчке. Жара кругом. Пекло. А над ним навес. Лёгкий ветерок. Ноги в тазике с водой. Очередной лук выстругивает. Пока трудится над перемычкой. Это то место, через которое проходит стрела. Тут и направляющее углубление, и крылышки опорные для крепления плеч, и место, за которое рука удерживает оружие. Древесину он использует мягкую и лёгкую. Прочность обеспечивается толщиной детали. И взяться за нее удобно. А плечи уже сохнут. Он их склеил из двух пород, наложив одну строганную дощечку на другую. Девушки много знают о том, как ведут себя разные виды древесины в качестве элемента упругости, так что действует не вслепую. Плеч у него вообще наготовлено на пять изделий.
Едят эти люди столько, сколько хотят, провизия вокруг летает, плавает, бегает и ползает по деревьям. И растёт в изобилии. Если бы не духота - чистый рай. Но паркая жаркость в сочетании с летучекусачим окружением опустили Мишке тонус ниже некуда. Сайка тоже выглядела варёной, но держалась бодрее и много общалась с женщинами. А, судя по тому, сколько писала в склерознике, обмен кулинарным опытом шёл полным ходом.
Размечтался. Без идеальной балансировки его конструкция элементарно развалится от вибрации, частота которой, как подсказывает ему интуиция, идеально совпадёт со скоростью вращения вала. А если не развалится сразу, то чуть погодя, когда полыхнут нагревшиеся от трения места, через которые этот вал проходит. Он ведь не в воздухе будет висеть. Ему опоры подавай.
Мишка никак не мог понять беспокойства, которое испытывал в этой поездке. Явно ведь не о Сайке тревожился. Разобрался он в этом, когда мрачный и неразговорчивый мастер понял, что судно, шустро бегущее против течения по мелкой прибрежной водичке, приводится в движение не гребцами и не парусами, и даже не бечевой, а чем-то, ворчащим под палубой. Вот тут-то он и засуетился, флегматик чёртов. Нордический. Его испанский был отвратителен, поэтому язык рисунков и жестов доминировал в общении. Но обсуждение приготовленных заранее эскизов началось незамедлительно.