Я помотал головой и моргнул, отгоняя кошмарное видение, навеянное теориями отставного профессора философии с Авалона.
— И сколько еще? — поинтересовался я. — Десять минут или двадцать? Как скоро они заявятся?
— Но он тем не менее был, и ты можешь полюбоваться на результаты попадания. Хирургическая точность, и никаких последствий для Израиля, кроме изменения сетки приливов, столь незначительного, что они и не заметят.
Жестоко, скажете вы? А если они встретятся с подобным приемом не на тренировке, а в «поле»? Тогда все закончится гораздо хуже, чем пара ушибов и ссадин.
Охрана оцепила сектор, никого не пропуская в любом направлении, и самый храбрый из ее представителей уже решил поиграть в переговоры. Но Гриссом получил здесь все, что хотел, и не стал задерживаться до появления настоящего спецназа.
— Никак не возьму в толк, о чем вы лопочете, парни, — сказал Альварес.