– Меня даже не надо ловить, – сказал Мазур. – Не сойду с этого места, берите голыми руками…
Мазур присмотрелся. Субъект лет шестидесяти, выглядевший так, словно его последние пару часов крутили в стиральной машине, не сняв предварительно одежды, сидел за хлипким столиком в гордом одиночестве, подперев голову руками, вперив замутненный взор в наполовину опорожненную бутылку с чем-то прозрачным так, словно, буквально приняв известную латинскую пословицу, пытался усмотреть в сосуде некую истину. Физиономия унылая, исполненная житейской безнадежности.
– Ага, – сказал Мазур. – Знаю я вас, шпионов, я видел не один фильм про ваши забавы… Когда я все выложу…
– Здорово, – сказал Мазур. – Рассказывай, не тяни!
По возрасту Мазур не успел отметиться во Вьетнаме, но теперь на собственной шкуре понял, каково там было тем, кто успел, что им пришлось пережить…
Мазур уставился на него, не скрывая удивления: все это ничуть не походило на стандартную процедуру, когда из человека как раз и вытягивают все подробности до мельчайших – и заставляют по десять раз повторять все сызнова, опять-таки требуя вороха пустяковейших деталей. Бывал два раза в этой бетономешалке, дело знакомое…