– Джимми, бросай якорь! – распорядилась она уже по-английски.
– Да ничего это еще не значит, – сказал Лаврик уныло. – Не стоит и гадать. Еще не факт, что она работает на «триады» или континентальных китайцев. То же и Тайбэя касается. Мрак и туман… У нее может быть своя сольная партия, о которой Хоп Синг и понятия не имеет. Вполне возможно. Опять-таки цепочка. Дедушка троюродного племянника двоюродной сестры младшего брата тещи зятя попросил твоего антиквара приютить девочку и помочь по-родственному… И все. Включилась система. Мы с тобой – люди взрослые, девятый хрен без соли доедаем. Если уж Герберт решил ставить на тебя, значит, ты ближе, чем кто-либо другой. И плевать, что ты – по другому ведомству. Повторяю, приказ и личные указания… Сколько у тебя времени?
Он и в самом деле не был так уж потрясен. Печальная участь, конечно, но этот парень хорошо знал, на что шел. Рассуждая с профессиональным цинизмом, гаваец, хотя он и гад ползучий, был в чем-то прав. Открытые переломы, кровотечение… Батак все равно был не жилец, даже если бы они дружно сошли с ума и повезли его прямиком в ближайшие цивилизованные места, где найдутся хирурги и лекарства.
– Единственный флаг. «Виски», – сказал капитан, опустив бинокль.
– Во всяком случае, он насторожился, – громко поддакнул ей Мазур. – И сообразил, что ты еще не все карты на стол выложила…
Все вроде бы в порядке. Три тройки давным-давно заняли исходные позиции, готовые по сигналу накрыть и резиденцию, и два других домика – электростанцию и жилище прислуги, и здешнюю гавань, то бишь бухточку, где стояла пара мощных катеров. Подалее, в чащобе, расположился радист и господин Ма под бдительным присмотром Лаврика и одного из людей господина Герберта, которого было велено именовать попросту «вы», без затей, но Мазур про себя ради пущей определенности окрестил Безымянным Товарищем…