— Да нет, не в том дело, мисс. От чаевых не уйдешь, как от смерти, так зачем волноваться попусту? Но я хорошо отблагодарил Барнума сегодня утром — как бы заранее заплатил за развлечение, которое позволил себе с Бейли минуту назад. Только вот чего я не люблю — это когда меня за дурачка считают.
Несмотря на жару, по телу Питера пробежал озноб. Ему стало не по себе от одной мысли, что для такого юного существа, как Марша, уже приготовлено смертное ложе.
— Ничего я не желаю слушать. Это вы будете слушать меня. — Она смотрела в упор на детектива, ее красивое, с высокими скулами лицо застыло в надменности. — Мы ничего не выгадаем, если заплатим вам эти деньги, разве что оттяжку на несколько дней. Вы сами достаточно ясно нам это объяснили.
— Да, наш мистер Огилви — сам себе хозяин, — заметила Кристина. — Так всегда было. С ведома У.Т.
Питер не без удовольствия принялся за еду.
— Откровенно говоря, доктор, не помню, чтобы мне когда-либо было так стыдно. — А про себя добавил: «Будь у меня достаточно мужества и убежденности в своей правоте, я бы вышел сейчас из этого отеля и никогда бы не вернулся». Но разум возражал: чего он достигнет, поступив так?