— Да нет еще, нет, царевич-государь,— замахал руками Данилыч,— намечается токмо…
Впрочем, как я думаю, еще больше на этот не совсем заслуженный авторитет сыграло то, что я очень неплохо умел промолчать и не вякать. Почему? Ну вот, например, я откуда-то (ну не могу припомнить, может, из газет) знал про исключительные свойства молибденовой стали. И что? В этом времени молибден — это всего лишь никому не понятное слово. Ну типа как «компьютер» или
— Батюшка! — отчаянно вскричал я, вцепляясь в него ручонками.
— Государь, тут к тебе это… купцы пришли.
— Все в порядке, царевич-государь,— снова повторил Почечуйкин, тут же бросив на девку, стоящую у колодца, проницательный взгляд.
— Ну и конечно,— продолжил между тем Афанасий,— опосля такого царь картлинский заюлил, начал отговариваться, что и в его царстве с верными людьми и воями славными ныне скудно, а когда услышал, что я требую немедля отправить в Москву для венчания евойную дщерь, так и вообще сказал, что сие никак не возможно. Болеет-де и слаба очень. Да и сыну тако же его путешествие, мол, боком вышло. Потому и он сейчас дом покинуть никак не может… А когда я немедленно потребовал хотя бы подтверждения присяги — и сам сказался больным и немочным.