Плотность огня увеличилась, и вести прицельную стрельбу становилось все труднее. На каждую вспышку выстрела из леса отвечали пять шесть стволов.
Проходили остальные, я выслушивал много трагических историй, кто-то самозабвенно врал, кто-то обреченно говорил правду. Пока никого подходящего под кандидатуру матерого разведчика не подходил. А тот второй, попав на разбор, тоже получил титул очень честного человека и ушел в лес, на дежурство. Та же история.
— Рано тебе еще, да и немцев в лесу много, тебя все ловят. Спи, набирайся сил, защитник Отечества.
Тон сразу из радостного, стал деловым и озабоченным.
Н-да, хорош старлей, сразу себе приписал и танки и немцев, а не было бы меня, их бы там героически разогнали по лесу и возвращались по одиночке с мокрыми штанами. Даже обидно стало.
Но и мне становилось весело. Пулеметный расчет без пехотного прикрытия тоже недолговечен, поэтому, получив в лицо крошки, высеченные из камня пулей, решил, что заигрался в героя-пулеметчика. Немцы толковые ученики, пристрелялись. Сейчас подойдут поближе и закидают гранатами. Стащив пулемет и закинув на плечо запасную ленту, махнул рукой на запасной ствол для пулемета, побежал вниз. Добежав до пролома, услышал характерный деревянный стук, который издает немецкая граната-колотушка, на длинной деревянной ручке.