Она была в курсе школьных дел, и сейчас это пришлось кстати: детективы ловили каждое ее слово.
— Нет, мне легче, когда я хожу, — ответила моя мама. — Врачи говорят, операция займет не меньше часа, а до этого ничего определенного сказать нельзя.
Сырой, промозглый воздух Чикаго смешивался с выхлопными газами припаркованных в два ряда такси; у стоянки было нечем дышать.
— Рут Коннорс, привет! — прокричал он, махая руками.
Моя мама стояла к нему спиной. Его словно ударило, когда она повернулась на его стук, не отпуская руки моего отца. А я вдруг почувствовала себя никому не нужной.
Чтобы предотвратить расспросы, я накрыла ему рот ладонью.