— Все указывает на то, что вашей дочери нет в живых. Очень тяжело об этом говорить.
— Ничего себе, — шепнула она в темноту моего стенного шкафа. Ей было и стыдно, и радостно оттого, что все это богатство теперь достанется ей.
— У нас была прощальная церемония, — сказала она. — Мне хватило.
С такого расстояния он напоминал луч карандашного фонарика. Этот одинокий бледный луч скользил по газонам перед домами, смещаясь в сторону школы. Мой папа стал приглядываться. Время уже перевалило за полночь, но луна, вопреки обыкновению, светила совсем тускло и даже не позволяла различить очертания домов и деревьев. Мистер Стэд, который по вечерам катался на велосипеде с одной фарой, ни за что не стал бы портить соседские газоны. Да и вообще в такое время суток мистер Стэд уже видел десятый сон.
На небесах у каждой из нас исполнились самые простые желания. Школа обходилась без учителей. Уроки можно было посещать под настроение, обязательными предметами считались только рисование (для меня), и джазовая музыка (для Холли). Мальчишки не щипали нас пониже спины и не обзывались. Учебниками служили журналы «17», «Гламур» и «Вог». Мы подружились, и наши небесные сферы стали шириться. Многие желания у нас полностью совпадали.