— Здесь никто не останется, — ответил Рэй. — Это и ежу понятно.
— Перестань допытываться, почему убили именно тебя, а не кого-то другого; прекрати смотреть, чем заполняется пустота, возникшая после твоей гибели; заглуши интерес к чувствам живых, — пояснила она, — и станешь свободной. Короче, отвернись от Земли.
На протяжении всего полета я смотрела во все глаза и сквозь облака загадывала для нее освобождение. Когда она представляла, что ждет впереди, ее душил ужас, но в этой тяжести зрело целительное снадобье. Стюардесса принесла подушечку в синем чехле, и мама ненадолго забылась сном.
Придя утром на винодельню «Крузо», моя мама нашла адресованную ей полуграмотную записку, нацарапанную рукой уборщика. Ей в глаза бросилось слово «срочно», и она даже нарушила ежедневный ритуал. Вместо того чтобы выпить чашку кофе за созерцанием бесконечных виноградных лоз, она сразу отперла зал для публичных дегустаций, в потемках нащупала за деревянной стойкой бара телефон и стала звонить в Пенсильванию. Номер не отвечал.
Они лежали посреди вороха кленовых листьев, за учительской парковкой.
Ухмыляясь, он повернулся к ней лицом. Эти эксперименты начинали ему нравиться. Он больше не представлял меня на месте Рут, хотя и не решался ей об этом сказать.