Рейдерский захват (иначе и не назовешь) банка Wachovia продолжался по всем законам жанра.
В случае же с походом российской эскадры задание у либералов было другое. И она и ее коллеги покатывались со смеху говоря о походе российской эскадры. Ржавые корабли. Поиграть мускулами под носом США в Латинской Америке. Смешная попытка угрозы Соединенным Штатам. Примерно в таком ключе давались все едкие комментарии по поводу плавания нашей эскадры. На самом деле никто никакими мускулами играть не собирался. Не было никакого желания давить на США, в которых 4 ноября 2008 года были президентские выборы. Россия отстаивала свой простой и понятный интерес. Российская власть боролась за то, чтобы стоимость наших природных ресурсов не опускалась владельцами Федеральной резервной «печатной машинки» «ниже плинтуса». Это только в рассказах либералов мир прекрасен и удивителен, в нем есть Империя Добра, которая, любя, по-отечески перевоспитывает бомбами и кока-колой неразумных тоталитарных деток по всему земному шару. Лишь в их сладких речах не за горами золотой век человечества с повсеместной победой демократии. Надеюсь, что вы, уважаемый читатель, теперь отчетливо понимаете, что все это сознательная и наглая ложь. Идет жесточайшая подковерная борьба. Борьба за ресурсы, дающие ключ к власти над миром. И отнюдь не Россия стремится поглотить всю остальную часть суши и повсеместно установить свою гегемонию. Мы защищаемся. Россия борется за свой суверенитет, за свою целостность, за свою территорию, за свои природные богатства. За свое будущее. Специфика этой схватки в том, что она идет по всему земному шару, поэтому даже защищаться надо не только на территории своей страны. Большинство эпизодов этой тайной схватки никогда не станет достоянием общественности и ляжет на полки архивов под грифом «совершенно секретно». И борьба не прекращается ни на минуту, и даже выборы в США ее не останавливают.
Когда я подошел к тому автомобилю, шторы были опущены, и только слабые проблески желтого света обнаруживали форму окон. Оказавшись внутри, мы принялись соблюдать оговоренное табу, наложенное на наши фамилии, и обращались друг к другу по именам – «Бен», «Пауль», «Нельсон» и «Эйб». Мы <…> решили прибегнуть к еще большей конспирации и отказались от личных имен».
Двойные стандарты поведения в отношении России и русских, которые мы наблюдаем сегодня, уже в начале XX века были у англосаксов нормой. Постоянно твердившие об отсталости и антигуманности российской власти, английские газеты ничего не говорили о том, что самый кровавый и самый известный эпизод борьбы рабочих за свои права произошел с участием представителей именно «гуманной» и «демократической» Великобритании. Не российские, а британские «бизнесмены» довели работников своего предприятия до такого состояния, что их стихийный протест, помноженный на подстрекательство революционеров, властям пришлось успокаивать с помощью огнестрельного оружия. В итоге кровь русских рабочих пролилась позорным пятном на русскую власть, а зарубежные акционеры остались в белых одеждах.
Да, свободы слова там нет. Ее вообще нет нигде. И боюсь разочаровать некоторых читателей – вообще быть не может. Слишком много различных нюансов имеет мировая политика, чересчур извилист ее путь, чтобы власть какой-либо страны могла допустить, чтобы кто-то из самых лучших побуждений показал сюжет или написал статью, которая перечеркнет разом десятилетия тончайшей игры их дипломатов и разведчиков. На Западе силу СМИ поняли гораздо раньше России. И поэтому у нас в начале XX века газеты могли выражать разные точки зрения, ругать самодержавие или его восхвалять, а «там» всегда высказывалась только одна позиция. С небольшими вариациями, как в романе про Гулливера: яйцо бить с тупого конца или с острого. На эту тему дискуссия на Западе всегда была острейшая, лучшие умы выдвигали свои аргументы. Полемика на страницах газет не стихала. А вот более важный вопрос – а надо ли вообще бить яйцо? – никто не обсуждал…