Больше всего они походили даже не на отсеченные головы, существовавшие сами по себе, – на гигантские маски, зеленые, синие, грязно-белые. Но чудовищные подобия лиц выглядели живыми: они таращились выпученными глазищами, подмигивали, расплывались в гримасах, обнажая квадратные желтые зубы, высовывая широкие, алые, с закругленными концами языки, откровенно дразнились, пучили глаза, отчего на лбу возникали валики морщин, поводили широкими ушами, похожими на крылья летучих мышей, болтавшимися свободно, как разболтанная калитка на одной петле. С нечистью они не имели ничего общего – разве что вдруг отказало умение Сварога распознавать таковую. И он медлил, поглаживая обух топора.
– …и когда королю предсказали, что он будет поражен на балу ударом в сердце, сам он лишь посмеялся, потому что был совершенно бесстрашным человеком. Но начальник тайной полиции обязан относиться серьезно решительно ко всему, когда речь заходит о жизни монарха. Начался бал, где ликторов в маскарадных костюмах было едва ли не больше, чем гостей. Короля опекали искусно и неустанно, не отступая ни на шаг, отчего то и дело происходили разные мелкие недоразумения. Бал близился к концу, а злоумышленник все не появлялся. И тут вошел курьер с письмом. Любимый и единственный сын короля погиб на попавшем в шторм корабле. Король рухнул, как подкошенный, и в ту же ночь скончался…
Драгун бежал к воротам. Полковник-мушкетер направился со Сварогом к самолетам. Все в порядке – любую погоню встретит пулеметный огонь. Неудобно немножко, но что прикажете делать, если другого выхода нет? Все шло так хорошо, что Сварог про себя возблагодарил Господа.
«Нужно сколачивать команду, вот что. Леверлина в Равене может не оказаться. Дворяне Маргилены не годятся – люди верные, но свыклись с блаженной жизнью мелких прихлебателей. Одной Мары мало – не всюду ее пошлешь. Нужны четыре-пять человек, накрепко привязанных к нему надеждами на будущее вознаграждение, не особенно благонравных и решительных. Но вербовочного пункта не откроешь и объявление в газету не дашь…»
– Ничего, что я проявила инициативу? – спросила Маргилена, когда он вошел. – Вызвала из графства десятка два отборных прохвостов, еще до твоего приезда. Только что добрались.