Впереди показалось что-то, летящее навстречу. Птица. Золотая, украшенная дивной чеканкой, сверкавшая радугой самоцветов. Распахнув неподвижные крылья-веера, она подлетела, замерла в воздухе, отвесила церемонный поклон (едва слышно, мелодично звякнули золотые чешуйки на шее, колыхнулись над головой огромные рубины на тоненьких стебельках), развернулась на месте вокруг невидимой оси и очень медленно поплыла назад, в глубь коридора, распространяя тонкий, как весенняя капель, звон.
У парадного подъезда Адмиралтейства все еще продолжалась суета, мелькали ликторы, подъезжали новые всадники, со стороны дворца показались шеренги малиновых драгун. Кто-то уже распоряжался энергично и толково – гвардейцы выстраивали цепи на прежних местах, из-под арки Адмиралтейства вылетели платунги конной полиции, быстро, привычно оттесняя толпу крупами обученных коней. Толпа отошла после первого шока, еще бурлила, колыхалась, но хаос и панику удалось погасить. Вокруг того места, где стоял Сварог, вокруг Делии, придворных, Странной Компании все теснее сжималось кольцо бдительно поигрывавших мечами конногвардейцев, хотя это было уже совершенно ни к чему.
– Его величество пожелал вдруг осмотреть самолеты, – сказал Сварог нейтральным тоном опытного царедворца.
– Конечно. Там побывали все. Вам когда-нибудь доводилось видеть оживленную улицу, где девять десятых прохожих – тайные агенты и шпики, вышедшие на задание? Несмотря на всю серьезность ситуации, забавнейшее зрелище…
Далеко впереди, справа, полыхнула ослепительная зарница, окрасив полнеба чистейшим изумрудным свечением. Миг спустя в том же месте разлилось алое свечение, быстро принявшее форму правильного исполинского круга, – лишь нижний его краешек был срезан мглистым горизонтом с зубчатой полосочкой леса. Круг вновь позеленел, подернулся беспорядочной паутиной алых ветвистых зигзагов. Сварог обернулся к брату Тивадару, но монах и сам смотрел туда в крайнем изумлении. Вспышки зеленого и алого накладывались друг на друга, словно в рехнувшемся калейдоскопе, так что глаза едва ли не перестали различать цвета этой беззвучной какофонии. Что бы это ни было, оно не перемещалось, полыхая исполинскими вспышками, к которым прибавились и фиолетовые, столь же яркие, спектрально-чистые, а там и паутина стала черной…
Присел на корточки, когда все было готово, попытался применить все, чему его научили. Явственно видел загадочный черный ореол, окаймлявший лежащую девушку, эту гирлянду причудливых черных снежинок, бесплотных, как дым, вызывавших в висках неприятное покалывание. Осторожно коснулся растрепавшихся черных волос и убедился, что ищет, где следует: ладонь кольнуло в нескольких местах, словно он трогал не просто колючего, а еще и невероятно холодного ежа.