Достав из кармашка фонарик-карандаш, Лина, подсвечивая левой рукой, направилась в сторону лестницы. В правой она сжимала пистолет-пулемёт. В свете последних событий она сомневалась, что в гостинице могут встретиться враги. Они не настолько тупы, чтобы, запустив жижу, сидеть рядом с ней, дожидаясь момента созревания. Но кто знает, лучше не терять бдительности.
Ланс повернул голову, уставил на него свои безжизненные глаза. «Труп, настоящий труп», – подумал Кимов. Не может у живого человека быть такой взгляд, он даже не мёртвый, он минимум год как разложился. Майор уже приготовился к худшему, к самому страшному приговору. Рука дрогнула, невольно стремясь к поясу, где под полой пиджака, усиленной картонкой для обеспечения быстрого выхватывания, покоился пистолет с патроном, загнанным в ствол. Ему даже не придётся тратить время на взвод – если умирать, то не в одиночку.
– На нас напали! – перепуганно выкрикнул толстяк.
– Нет... то есть... всё возможно. Помолчи пока, не хватало, если увидят, что я сама с собой разговариваю.
Вопрос был риторическим – на тренировки подобного уровня не допускались излишне мягкотелые воспитанницы. Их отсеивали на более ранних этапах подготовки. Слишком слабые сюда также не попадали, у настоятельницы для них был простейший тест – немного крика, череда ментальных ударов собственного изобретения, и всё становилась ясно. Те девочки, кто в ходе проверок сохраняли свои штаны сухими, были способны выстоять и против ослабленного низшего. Далее оставалось только продолжать тренировки, постепенно усиливая нагрузки.
– Какой приказ?! Тебе надо забиться в самую глубокую нору и нос не высовывать!