— Да, но, видишь ли, все же ближе к истине. Барьер — совершенно неверно. Скорее, это пограничный слой. Не какая-то линия, которую ты можешь пересечь. Пропуск объектов осуществляется селективно. Пересекая этот слой, ты не проламываешься через забор, а вообще ничего не замечаешь. Процесс напоминает осмос, просачивание. Отсюда и мембрана.
Видел ли я? Понимал ли? Пожалуй, чувствовал что-то, угадывал, но знать, понимать — нет, этого я не смог бы утверждать.
Я подошел к ней, положил руки на плечи. Хрупкая и маленькая, она казалась сгустком энергии, опасным загнанным в угол животным.
Небо на западе заливал солнечный пожар. Вместо одной раскаленной сферы закатный горизонт опаляла красноватая дуга, занимающая, по меньшей мере, пятнадцать азимутальных градусов. Вместо одного заката перед нами сияла дюжина, если не больше. Свет не оставался постоянным, он усиливался и ослабевал, как будто там, на небе, полыхал громадный костер.
Вскоре после того, как я объявил ее полностью выздоровевшей, Диана сообщила мне, что хочет уехать. Я спросил, куда она собирается. Она сказала, что должна разыскать Саймона, «все уладить» так или иначе. В конце концов, они все еще женаты. И это для нее имело значение, независимо от того, жив он или умер.
— Ну, легенды ходят. У вас, конечно, на языке вертелось множество вопросов, когда вы с ним познакомились.