Джейс, наконец, вернулся. Джинсы висели на нем, как паруса, обвисшие в отсутствие ветра, футболку пятнали призраки неотстирывающихся пятен.
К статье прилагалось нечто вроде справки о личной жизни Джейсона, в сопоставлении с профессиональной его деятельностью совершенно незаметной, как бы даже несуществующей.
Может быть, и придется. За Аркой традиционное образование, пожалуй, пока недосягаемо. Для Эна это не лучший вариант, и я подумал, не поторопились ли его родители с решением.
Молли работала приемной сестрой еще при докторе Кениге, до моего появления в фирме. Более пяти лет она представлялась мне вежливым, профессионально эффективным предметом обстановки. Мы мило беседовали, обменивались любезностями. Я как-то постепенно узнал, что она на три года моложе меня, живет одна, где-то недалеко, не на первом этаже, без лифта, не на берегу. Слишком разговорчивой она не казалась, и я считал, что это ее стиль.
Я произнес несколько прощальных слов. Диана, конечно, смотрелась бы на трибуне лучше, но состояние не позволяло ей покинуть постель. Я сказал, что Джейс посвятил свою жизнь научным исследованиям не ради славы, а ради знаний, что он понимал, что знания не создаются, а открываются, что на них не распространяется право собственности, что ими нужно делиться с соседями, с потомками. Джейсон умел делиться и остался частью системы знаний, он вплелся в его универсальную галактическую сеть.
Джейс и Диана называли родителей по именам, потому что Кэрол Лоутон считала такой способ общения с детьми прогрессивным. Реальность оказалась сложнее. Кэрол проявляла себя матерью терпеливой, спускала детям многое, но слишком глубоко в их жизнь не вникала. И-Ди же сосредоточивался на наследнике, то есть на Джейсоне. В результате сын отца боготворил, а дочь боялась.