Она в белой блузе, белом платке на темных волосах, просторных синих шароварах. С первого взгляда — эмансипированная мусульманка из центра, из Паданга, но с таким ростом и такой бледной кожей… Кого она обманет?
— Ты хочешь знать, когда я в тебя влюбился? Пожалуй, следовало об этом написать. Немаловажная деталь. Это произошло, когда мне было десять.
— Мало ли… Не знаю, что может приключиться. Но тон ее выдавал: она прекрасно знает.
В конце концов, сколько можно ждать конца света? И вот, наконец, вроде бы первое его знамение.
— Ну, не весь, конечно. Пятнадцать производителей успели спасти, вывезли, прежде чем департамент сельского хозяйства лапу наложил.
Итак, поспешаем на выручку, собираемся спасать чужую жену. Женщину, о которой я когда-то думал намного больше, чем следовало бы. Закрыв глаза, я пытался представить себе Диану Лоутон, но не мог вызвать в памяти слитный образ; выскакивали лишь размытые фрагменты, жесты, моменты. Диана, одной рукой откидывающая назад волосы, другой ерошит загривок Святого Августина, своего пса. Диана, тайком принесшая в сарай интернетовский наладонник — в этой ситуации у меня яснее возникла перед глазами разобранная Джейсоном газонокосилка, чем сама Диана. Еще один всплеск — она читает антологию викторианской поэзии в тени склонившейся над ручьем ивы, улыбается чему-то мне непонятному. «И лето зреет там всечасно… А мальчишка так и не узнал…»