Но все улеглось, меня освободили. Уже через несколько часов мы вылетели в Агру: наконец-то пришел вызов из комитета. Было приятно снова оказаться во дворце магараджи, но смена часовых поясов – мы перемахнули одиннадцать штук за три часа – не оставила времени на отдых. Так что отправились на слушание, засыпая на ходу и держась на ногах лишь с помощью таблеток.
– Манни, милый, проф сказал тебе о поездке в Океан Бурь?
– Как они при этом небось волновались, бедняжки! – Вайо усмехнулась и еще раз ткнула меня кулачком под ребра (неслабо), потом вошла в ванную и пустила воду. – Манни, может, ты хочешь вымыться первым? Для моего грима и той вони, на которую ты жаловался, вполне сойдет вода, бывшая в употреблении.
(Честно говоря, в обычной электронике он разбирался вполне прилично тот самый бедолага, на которого возвел напраслину, будто он позволил мухе забраться в кишки Майка. Потом я сам пристроил его сюда.) – Гарри Бигс – наш главный мастер на силовой установке – может соорудить что угодно, – сказал Грег рассудительно, – если, конечно, у него будут детали.
Выбранный нами код был одним из самых распространенных, которым широко пользовались в деловой переписке как в Луне, так и на Терре. Но мы его основательно переработали. Проф и Майк часами обсуждали, какую информацию Партии может понадобиться отправить агенту на Терре или получить от него. Потом Майк переработал этот гигантский объем информации и создал новый набор значений для кодовых сочетаний, с помощью которых с одинаковой легкостью можно было передать: «Скупите весь будущий урожай риса в Таиланде» или «Бегите. Мы разоблачены». В общем, все что угодно – туда были включены элементы шифра, которые позволяли выразить даже то, что первоначально не было предусмотрено.