«Теперь я специалист по дерьму и пару. А что, если для ассенизационных работ привлекать души грешников этой самой Земли? Забавный получится эксперимент. Надо поставить вопрос перед дирекцией об организации экспериментального участка при котельной нашего НИИ. Формирование штатов я беру на себя...»
Всё было как обычно. Мерыа возвращалась с пустыми руками. Охваченная отчаянием, она пробовала ловить даже те существа, чья окраска предостерегала, что они несъедобны. Она убила и пробовала съесть существо со склизкой пятнистой шкуркой — оно оказалось слишком медлительным, чтобы ускользнуть. Но Мерыа тут же извергла проглоченный кусок, а потом долго отплёвывалась, стараясь избавиться от мерзкого вкуса во рту. Снова оставалось только собирать малопитательные грибы, которых и так было всё меньше и меньше. Мерыа тяжело перескочила через ручеек, который ограничивал с одной стороны рождественскую рощу. И присела на другом берегу. Длительная голодовка привела к тому, что даже после небольших усилий приходилось отдыхать. Женщина зачерпнула пригоршню воды, которая была такой ледяной, что суставы начинали от неё ныть. Время бодрствования заканчивалось. Небо серело. Скоро взойдёт солнце. Не то, которое знала прежде Мерыа, а новое — бледное, как она сама, и чахлое, как все вокруг. В грязи на берегу ручья отпечатались следы зверей. Мерыа поначалу бездумно смотрела на них. Но вдруг она оживилась. Стадо должно было насчитывать, по крайней мере, несколько голов. Они пришли на водопой.
Мерыа взяла посудину с краской и нарисовала себе на животе три плодознака.
Креол двинулся медленным шагом, начитывая заклинание, освоенное в прошлом месяце. Мешен'Руж-ах принялся изгибаться всем телом, издавая глухие неразборчивые звуки. От него пошёл горячий едкий пар, воздух наполнился густым туманом. Дыхание Эрешкигаль — очень опасное заклятие, способное расплавить одежду и кости, превратив человека в дымящуюся лужицу. Однако Мешен'Руж-ах всё-таки ещё недостаточно опытен, чтобы применять такие чары в полную мощь. У Креола и Шамшуддина только заслезились глаза и зачесалась кожа.
Жуткое существо, стоявшее на лесном холмике, огромное, как гора. Его верхние конечности напоминали могучие ветви деревьев, по которым лениво ползали молнии. Громадный, чуждый глаз. Тёмный, блестящий, точно у насекомого, панцирь. Мерыа снова ощутила тошнотворную вонь пришельца. Увидела его лицо — омерзительное, бесформенное, точно кто-то вбил ему щёки в глубь черепа.
— Пашка, мы здесь! — донеслось совсем с другой стороны.