— Вы что, собираетесь меня подкупить? — с интересом повернулся к нему жрец.— Я неподкупен. Но исключительно ради интереса — а сколько сиклей вы хотите отдать во искупление своей вины?
— А и я почти ведунья! Эвон, в моём возке мечи булатные, самострелы тугие да стрелы, при полной луне древней ворожбой заговорённые: любая из них может супостата навек успокоить, а княжество к счастью повернуть! Уже скоро начнётся Великое Явление. Коли налететь внезапно да стрельнуть гуртом... Ты ведь наставлял своих в науке самострельной?
Он рассказывал о местах, где побывал, будучи на службе у короля, о войнах, в которых участвовал. Он был ещё молод, но многое успел испытать. Со стыдом и раскаянием говорил рыцарь о том времени, когда был груб и заносчив. Иногда он улыбался, и Анежке нравилось его лицо. Жаль только, что пламя его скрывало!
— Ой вы, други мои! — грустно ответила та.— Не с помощью ныне я к вам приехала, но за помощью.
— Вы... вы понимаете, кто я?! Вы знаете, кто мой учитель?!
Боялась, что ничего не получится, когда дула на обожжённые пальцы; но стоило ей посмотреть на кошек, как сердце рвалось на части. И страдала душа, когда Анежка слышала грустный голос рыцаря. Поэтому снова и снова бралась она за горячие кружки и котелки, и действительно через несколько дней её пальцы стали болеть значительно меньше. Однажды вечером, когда рыцарь уже собирался уходить, Анежка окликнула его.