Она даже не притормозила у дорожного знака на перекрестке шоссе номер шесть и Бэк-Чемберлен-роуд. На западе, где Чемберлен граничит с Вестоувером, и позади, на юге, со стороны Моттона, завыли в ночи пожарные сирены.
И разумеется, остается вопрос: почему Кэрри вернулась в ночь выпускного бала домой. Трудно сейчас сказать, в какой степени ее поведение к тому времени подчинялось рассудку. Возможно, она искала прощения, а возможно, у нее была только одна цель — убить мать. В любом случае факты, похоже, говорят о том, что Маргарет Уайт ее ждала…
(ты никогда больше не увидишь неприкрытый срам)
Со временем она стала с опаской относиться к тем огромным нагрузкам, которым использование новой способности, похоже, подвергало сердце, легкие и ее внутренний «термостат». Может быть, думалось ей, сердце просто не выдержит как-нибудь и действительно разорвется. Кэрри порой чувствовала себя так, словно она в каком-то чужом теле и заставляет его бежать, бежать, бежать — самой вроде бы расплачиваться не придется, плохо будет тому, другому человеку. Она начинала понимать, что этот ее талант, возможно, не так уж сильно отличается от способностей индийских факиров, которые ходят босиком по тлеющим углям, загоняют в глаза иголки или преспокойно позволяют хоронить себя недель на шесть. А превосходство разума над материей, как бы оно ни проявлялось, требует от организма очень многого.
(и я думаю что смогла бы да думаю смогла бы)
Миссис Хоран умолкает, глядя куда-то в пространство. Снаружи бесконечной чередой проносятся машины. Я слышу тонкое гудение моего репортерского магнитофона. Но все это кажется лишь хрупкой, тонкой оболочкой другого, мрачного мира — настоящего мира, где и зарождаются кошмары.