– Не знаем мы, – виновато пожала плечами женщина. – С Заперевальной мы, далеко от…
Так вот, роение низов приняло нежелательный вектор. Часть этого вектора направлено в дело создания некоего народного ополчения для борьбы с агрессором. И ладно б сутолока роения ограничилась теоретической полемикой, пусть бы даже на митингах, нет же, идет натуральный поток добровольцев жаждущих получить настоящее оружие для настоящей войны; в военкоматы, к примеру. И опять же не с некой угрозой вторжения тоталитарной России, а с иноземными войсками уже вроде бы находящимися в городе. Короче, это дело надо было не только пресечь, чем и занимаются соответствующие органы, а несколько рассеять. Вот роль Данилы и сводилась к перенаправлению этого потока добровольцев в другое русло, наверное, равно выгодное, как разместившейся в районе аэропорта пришлой национальной неясности, так и большим дядям командующим Данилой сверху.
– На нас напали турки, – произнес Пасечник.
– Хрен ли теперь режимы, Володя? Нам теперь, по идее, все должно быть до лампочки. Давай мне связь с «первым». Хотя нет, лучше не так…
Короче местное турецкое начальство запаниковало. А ведь начальству никогда, ни при каких обстоятельствах не следует это делать.
Пожалуй, пока то да се, диверсант Хаджи вполне бы мог тоже влезть в какую-нибудь из трех дверок – как видно каждую закупоривала лишь одна рычаг-образная рукоятка – и посмотреть, что делается внутри электронного чуда. Конечно, было не исключено, что имеется какая-то сигнализация оповещающая находящихся в укрытии о вскрытии дверей К-1. По большому счету, для спецназовцев это не имело никакого значения – они не собирались минировать кабину изнутри.