– Я, кстати, случайно узнал. С-300 около Севастополя в натуральном смысле оккупирован.
Так что Шмалько вполне так молодцевато осмотрел оба трупа. Погоны были неизвестной марки, эмблемы что-то всколыхнули, но переполненный впечатлениями мозг не ухватил зацепку. Шмалько расстегнул чужеродную пуговицу, резво, как при осмотре подозрительного воина задержанного патрулем в нетрезвом виде, сунулся в нагрудный карман. Вот здесь он чуть не заорал в голос, чудом сдержался, хотя в эту секунду забыл о Ладыженском напрочь. Там, под кителёчком, он вляпался в лужу вязкой горячей крови. Пули угодили в спину, но видимо не продырявили насквозь, и тем не менее выдавили кровь сюда, на грудь. Китель не промок из-за толстой пачки документов. Шмалько выдернул оттуда руку словно из морозильной камеры. Вся она была красная.
Старший лейтенант Логовенко никогда не был на настоящей войне, но он был специалистом по ракетам, то есть часто возился со всякими дурно пахнущими, ужасно едкими, пожаро– и взрывоопасными жидкостями, а так же неоднократно сгружал и выгружал боеголовки, ну а уж инструктажи по технике безопасности являлись постоянной атрибутикой его жизни. Посему раздумывал он недолго – четверть секунды.
– Так ведь с антенной что-то, и с кабельным… – пояснил майор. – Ни новостей, ни… – Он осекся. «Ладно с кабельным, но антенный блок ему ставил старший лейтенант Трубка, а он туфты не гонит. А если и правда…»
Офицеры спустились вниз по штатной приставной лесенке, затем по созданным хап-способом деревянным ступеням и наконец распахнули деревянную дверь, вписанную в самодельные ворота, а потом поднялись вверх по так же хап-способом сооруженным бетонным ступеням подземного убежища. Логачев достал сигареты, предложил Забияке. Оба не торопясь закурили.
– Выйди сюда, дивизионный командующий, побеседуем, – кивнул ему Забияка и шагнул из кабины назад.