Еще через поколение квартир уже не предлагают. Хотя конечно, если в армии, к тому же Советской, тебе мало трудностей, и к наличным казарменным ты еще жаждешь добавить самостийную военную компанию с крысами, насекомыми, а так же змеями – ибо вокруг тайга и природа осуществляет встречную экспансию – «Неукротимая планета» старика Гарри не теряет актуальности, – тогда конечно. Но лучше, и предпочтительней не рыпаться. Ибо в конце-концов, и начальство, живущее тут же, наблюдая за твоим одиночно-неукротимым героизмом, поймет, что видимо этот шустряк-лейтенант явно недостаточно закружен, и сделает выводы. И в конце-концов, ближе к зиме, которая как всегда в России приходит неожиданно, а на данных широтах-долготах еще и рано, да в условиях полного коллапса былой удали центрального парового отопления, ты все-таки возвратишься в единственную, все еще жилую пятиэтажку, где холостяки-лейтенанты живут скучено, но зато не в обиде, ибо именно этот дом является последним бастионом паро-радиаторного рая, а заодно, вместе с отодвинутой на двенадцать км позицией, вроде бы, и единственным окончательно одноканальным ракетным шитом на этой широте и долготе. Если империалисты всех стран попрут разом через Северный полюс именно с нашего ракурса, то… Кто сейчас в это верит? Жмемся ближе к радиаторам! Может, поставить коечки в два яруса, как в училище, ибо наверху спать несколько теплее? Нет, лучше сходить в магазин, размещенный в одной из квартир этой же пятиэтажки и приобрести славный сорокаградусный напиток «Парус», местного разлива. Тогда минус сорок за нетолстой панельной секцией уравняется вполне.
Короче, идет обмен мыслями, ибо рты заклеены американским изобретением – скотч. Поскольку горе-ополченцы размещены вполне так с комфортом, рассажены в автобусе, хотя вполне могли бы оказаться свалены грудой в рефрижераторе, то получается вертеть головой, выискивать человеко-приемники для передачи шифровок. Вообще-то все шифрограммы до жути просты. «Братцы, как же это нас угораздило?», «Куда нас теперь?», «Что с нами будет?». Но порой попадаются телепотемы не запросного характера. В плане сопоставления со звездными переговорами Великого Кольца это бы соответствовало величавому гласу суперцивилизаций, кои уж давно преодолели все внутренние кризисы и ныне могут обучать братьев своих меньших философскому видению сути. Данные телепатические послания идут от седоватого, но крепкого дядька. На фоне остальных мальчишек, мигрирующих в возрастной категории двадцати годков, он, и правда, смотрится умудренным жизнью старцем. От его зрачков распространяется уверенная сила. «Не волнуйтесь, сынки, и не впадайте в панику», – вот примерно о чем постоянно радируют его зрачки, а так же телепатический локатор размещенный под черепной крышкой.
– Он этой информацией хочет купить свою шкуру, – пояснил очевидное Беда. – Мы что будем его щадить? Отпускать с повинной? Вы лица ребят – имен мы не знали – полегших в Мариуполе под пулеметом припомните, и тогда уж принимайте решение – «щадить, не щадить».
Однако в настоящий момент чудо свершили хохлы! Их дремлющее, по предположению, в рамках юго-востока, уже окончательно нейтрализованное ПВО внезапно активировалось. И как! Позабытый всеми старичок-лесовичок С-200 внезапно явил оплеванному по уши окружению сюрприз. Свалил однозначно американский «Сентри». Вопрос, почему этот заокеанский E-3 тут присутствует – особая песня. Но те, в чьем воздушном пространстве он так вольготно себя чувствует, никакой реакции не проявляют, так чего уж, изучающим свежие щербатости в зубном ряду, русским рыпаться? Кулаченками помахать? Эй вы, гадостные янки, как, почему смеете?! Срочнейшим образом уберите из атмосферы самолет управления, а не то… А что собственно? Если уж с турчаками-кочевниками, со старинными F-4 в упряже, не управились, то уж с мировым лидером… К тому же, «Авакс» не сам по себе шарится – прикрыт турецкими F-16 «Файтинг Фалкон» с трофейных крымских аэродромов. Так что…
Зрение Гридасова приобрело панорамную широту и одновременно четкость лазерного сканера. В этой широте он ясно наблюдал маленьких солдатиков и сержантов замерших перед микробным удавом вздергивающегося кверху ствола. Одновременно в нижней границе панорамы, у своих собственных ног, старлей увидел решение проблемы. Края забетонированной площадки для пусковой потрескались, демонстрируя отдельность бетонных фрагментов – вечную дилемму метущих территорию дежурных расчетов: относить ли названные отвалившиеся каменюки к мусору, или все-таки к части должного сохраниться рельефа? Сейчас один из этих фрагментов волею судьбы обратился в метательный снаряд.