– Погодь, Андрюша! Так это ты был? – переспросил дядька и схватился за сердце. – Я полежу, Маленькая, – сказал он через пару минут, побледнев.
– Не, не готовился, Витя. Ей богу не готовился. Если только так, краешком сознания. Мол, думал, там, горячие точки, то, сё…
Потому, когда на подвижный или стационарный, но тоже в бронетехнике, патруль внезапно наскакивает бешено несущийся пожарный кортеж, то тут не все так просто. Сержантские лычки и офицерские звездочки (кстати, они у турок такие же пятиконечные) просто так не дают – выслуживаться надо. Когда же колонна с визгом шин стопорится, то надо выяснить что там к чему, и где нарушение? Ну, а языковый барьер. – Понятно, что пожар дело серьезное, но что горит? – Сами не знаете? Просто дым увидели? Ну, конечно? Поверь вам, хохлам-хохловичам. То, только вы такие доверчивые, верите всяким гарантам конституции. Где разрешение, печать командования? Нету разрешения? А почему?
– «Девятый» – «первому»! Может, не надо две? – достаточно бодро, но с сомнением возражает по «громкой» Корташов. – Цель медлительная, товарищ полковник. Оценим результат, затем видно будет – надо – нет?
Прильнувшие к прицелам люди просто таки почувствовали, как тяжелая болванка продырявила транспортный самолет километром впереди, и как он просел. Зато вдали, за этой мишенью ввысь снова ударил фонтан пламени.
– Слышь, Сереж, не дави курок ладно. Кипеж подымешь, турки сюда явятся, или вертушку пришлют. Да еще потолок продырявишь, или рикошетом кого накроет. Не дави, а? Мы тебя, Сергей, прекрасно понимаем. Но ведь, неизвестно, жива твоя Стеольщикова, нет? Не хочется заронить у тебя глупую надежду, но вдруг она где-нибудь в больнице, в бессознательном состоянии? Ныне в госпиталях такая бордель. Сообщат со временем. Теперь слухай сюды, Сергей!