– Надеюсь, не сегодня... – Парень сошел на чавкающую равнину, потоптался. – А сливать куда?
– Ты желаешь исповедаться, сын мой? – услышал Олег смиренный низкий голос.
– Надо же, – улыбнулся князь. – Обычно мне желают славы, побед, чести. А ты – покоя.
– Так ведь сказывали, разгромил князь степняков?
– Для того и не пугала, чтобы не насторожился, – призналась Радоша. – Неугомонный ты больно. Навку прислала – спугнул, с Потапычем свела – уцелел, на душегубов увлекла – их же и побил, к корчме с нежитью залучила – и там выкрутился. Видать, миром дело решать придется. Считай, одолел меня, боле морочить не стану.
Пока они разговаривали, занятая работой дворня продолжала мерно поднимать и опускать забавные инструменты, похожие на растопыренные пятерни из дерева. С каждого такого пальца свисал фитиль, который, попав в жидкость, покрывался тонкой пленкой. На воздухе пленка застывала – пятерня опускалась, снова поднималась – и на будущей свече нарастал еще миллиметр-другой воска... Или жира – на вид Олег определить не мог.