Но это было лишь гадание. Ответить мог только сам Ворон, столь долгое отсутствие которого наводило на Олега дурные предчувствия.
К полудню он миновал стоянку, от которой уходил на охоту за повелительницей волков, проехал еще три версты и – нежданно оказался на берегу небольшой речушки, глубиной от силы по колено, вытекающей прямо из-под толстого слоя белокрыльника. Слева сквозь прошлогодние его листья бодро пробивались молодые ростки. Справа русло поворачивало вдоль дороги, после чего ныряло под рухнувшие поперек течения осины. Под снегом они с боярином ничего тут и не заметили. Трава, бурелом. Поди догадайся, что это не поляна и не лес.
– Учитель... – Присев на корточки у очага и чуть растопырив локти, Ворон поворошил палочкой угли. – Слово сие звучит для души ласково. Странно только слышать его от отрока, встретиться с которым лишь через десять веков предстоит.
– А как же, ведун! Сие развлечение мне любо, сызмальства увлекаюсь.
– Я знаю, – смущенно отвернулся Кирилл. – Я свет погашу, ладно? А то там окна напротив. И не называй меня господином!
– Эх, лучше бы отказалась, – не удержался кто-то из толпы, и селянки расхохотались.