– Дамочка, что же вы сердитесь? И места свободные есть, и собака в наморднике, как положено, – примирительно сказал Шкарик, но старушка не унималась, прошла на свободное место и продолжала ворчать всю дорогу – про бессовестную молодежь, которая развела собак, когда людям жрать нечего.
– Ладно. Буду думать. – Я положила метлу (нет, мы не летали, просто подметали двор), заложила руки за спину и стала ходить взад-вперед, старательно морща лоб.
– Глория, ты чего? Тебя сильно побили? Где болит, квиточка моя? – засуетился вокруг меня Игорек.
Я пошарила по полкам и поставила на стол надорванный пакет с твердокаменными пряниками.
– Такие мягкие, – говорила она, любовно расчесывая мне волосы, – такие блестящие… Может, ну их, косички? Давай тебе конский хвост сделаем?
– Чего ты, не дослушала даже, – начал было обиженно Игорь, но потом до него дошло, и он сам рассмеялся.