Геше было двадцать четыре, когда мы познакомились, а мне – восемь, и непонятно, как мы сумели подружиться, но спустя недолгое время ближе человека у меня не было.
– Боря! Что ты! Маленькой девочке… – строго оборвал его Федор Сергеевич, но Боря все хохотал, визгливо, истерично. Я не могла отвести от него глаз.
– Сейчас? Так рано же еще… У вас день пропадет…
Собаки окружили нас, но близко не подходили. Еще бы. Ричард был втрое больше любого из нападавших и выглядел сейчас сапсаном, случайно проснувшимся в курятнике.
Я скормила ему полведра яблок, и он вроде успокоился, но потом все же протащил меня на поводьях, как тряпку, по всему двору, когда я выводила его на дальнюю леваду, – лошади злопамятны и коварны, чего уж. Как кошки.
– Я за доктором, – сказала я оторопевшему Яешне и побежала к отцу (больница была близко, а ветеринар – только в колхозе).