Как теперь выяснил Малах, ни те, ни другие, ни третьи.
Директор Сато подвела его к бронзовой статуе Томаса Джефферсона, где было сравнительно тихо.
Лэнгдона, увидевшего пирамиду в новом свете, неожиданно охватило волнение. Он опять посмотрел на гравировку.
– Выложите все металлические предметы на поднос, пожалуйста, – сказал он.
Профессор глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на тесноту – в проход едва помещались плечи, а портфель то и дело задевал стену.
Белоснежная улыбка Питера Соломона сверкнула в полумраке.