Высоченные горы со снежными шапками на вершинах. Заходящее солнце подсвечивает легкие пряди облаков — розовым, сиреневым, фиолетовым. Воздух холодный и разреженный.
— Бывшие функционалы способны вырасти во что-то другое?
— Спасибо. — Я не стал отказываться. Уселся на свою койку. Тем временем мой попутчик деловито распаковывал сумку — на свет явились еще пять бутылок пива, бастурма, сыр, фисташки. Зато — никаких обвислых трико и резиновых сланцев, в которые так любят переодеваться в поездах граждане. Впрочем, по виду Саши сразу было понятно, что в общественных местах он до тапочек не опускается. Идеально выбрит. Пострижен так, словно только с подиума сошел. Темно-синий костюм из тонкой шерсти выглядел очень дорого, но стоил наверняка еще дороже.
— Папа, куда уж больше, мне не десять лет! Может, постарел?
Я упорно шел дальше. Становилось все темнее, снежные занавеси давно уже скрыли от меня башню незнакомого таможенника. Я шел. Ноги вязли в снегу. Руки мерзли в рукавицах. Когда я остановился на минуту перевести дыхание, то оказалось, что вязаная шапочка на голове вся пропитана потом. Я стянул ее, поколебался — и выбросил, затянув вместо этого потуже капюшон. Достал из рюкзака остатки крошащегося на морозе шоколада, прожевал. Потом откусил кусок промерзшего сала и запил остатками чая из термоса. Чай был уже холодный.