– Почему «придуриваться»? – невинно удивляюсь я.
Я, признаться, обескуражен. Не столько вопросом, сколько заговорщическим тоном: так говорят люди, которых связывает некая тайна, а у нас до сих пор и секретов-то общих, кажется, не было.
– Это мне ни к чему, сами его наберете. Сколько говорить будете? Пять минут? Давайте деньги.
С возрастом, впрочем, удивительные сны стали посещать ее все реже. Уже не каждое утро начиналось с воспоминаний о ночных прогулках: порой она не могла восстановить ни единого эпизода, лишь смутное чувство: ведь было же что-то, было, да ускользнуло – тревожило ее весь день; а случалось, и оно не приходило. И это было хуже всего.
Но теперь сосед стучал совсем по иной причине. Сегодня вечером с Мальчиком творилось неладное. Что именно – этого Дмитрий Акимович не знал и знать не хотел. Мог лишь предположить, что давешние демоны, устроившие сущий кавардак в коридоре, были наименьшей из его забот.
Молчит, сверкает синеватым оком объектива. Дескать, не царское это дело – на вопросы отвечать. Сам гадай, какова моя священная воля.