– Это я Мишке приносила, – смеется, – а он, оказывается, шоколад не жрет. Спрятал якобы для гостей. Так и знала, что он их тут оставил, съезжая!.. И не смотрите на меня сочувственно, Мишка – не сбежавший любовник-подлец, а просто забавный мальчик. Друг-приятель, из тех, к кому можно вламываться без предварительного звонка. Только и всего.
– Так что, нужно показать им пленки? – спрашиваю. – А где? Не в коммуналку же их ко мне тащить…
В теле у него не было костей, и он шел легко и свободно, по своему желанию опуская горы, чтобы сократить дорогу.
– Я бы не стал выживать тебя из дома, – вдруг говорит это странное существо. – Но когда поблизости крутится некто, знающий о моей природе, очень трудно сохранять человеческий облик. А я без него скоро затоскую… Не держи на меня зла.
Клара, судя по всему, именно так и считала, по крайней мере, допрос начался задолго до первого поцелуя и продолжился, как только я снова обрел возможность внятно формулировать. От меня требовали полного отчета о нелепых обстоятельствах нашего здешнего бытия; осознав свою ответственность перед европейской русистикой и прочей мировой наукой, я старался как мог.