…натягиваю домашние шорты, беру фонарик и иду на кухню, варить нам кофе. Ночью на коммунальной кухне хорошо; даже тени людей, которые околачиваются тут с семи утра до девяти вечера, не потревожат героя, отважившегося пересечь темный, обсиженный чужими сновидениями коридор, дабы завладеть этим огромным гулким пространством. Ночью на коммунальной кухне можно по собственному рецепту приготовить чудодейственный эликсир, который не дарует ни вечной молодости, ни вселенской мудрости, зато поможет снова почувствовать себя живым.
Мое утро, вопреки фольклорной аксиоме, оказалось отнюдь не «мудренее», а, напротив, много глупее предыдущего вечера. Я неприкаянно слонялся по складу, прижимая к животу сумку с тормановским наследством, пугал сотрудников потерянной улыбкой и алеющим от бессонницы взором, на все вопросы отвечал невпопад и выкурил полпачки сигарет еще до полудня, хотя, казалось бы, почти бросил уже это занятие – и вдруг на тебе!
Я-то ничего не жду. Ничего и не происходит. То есть все время что-то происходит и вокруг полно сорок-добровольцев, всегда готовых принести мне новости на хвосте. В том числе и свежайшие новости обо мне, любимом. Я их внимательно выслушиваю, но понимаю, что меня это как бы не очень касается. Я умудрился стать эпизодическим персонажем собственной жизни. «Оверсайдер» – этот Венин термин нравится мне все больше. Не то чтобы он мне льстит, просто чертовски точен, меткое попадание, в яблочко. Ай да Веня, ай да Вильгельм Телль!
Поначалу я не удивляюсь даже. Чему удивляться-то? Самое время голоса слышать, ангелам небесным свидания назначать в городском парке да чужие фамильные привидения по лестницам старинных замков гонять. Наше дело солдатское: надо – значит надо, и точка. Лишь бы только летающие тарелки встречать не заставили: уж больно глухие места выбирает для парковки оная неопознанная летающая посуда, если верить соответствующим брошюрам. А я горожанин, мне по тайге с рюкзаком не с руки блуждать…
Настигаю ее наконец, нападаю сзади, обнимаю за плечи.