– И что? – спрашиваю, содрогаясь от предчувствия ответа.
– Чего не было, того не было, – смеюсь. – Но трехсотлетний юбилей я твердо намерен отпраздновать.
В очереди стоять, однако, не пришлось. Чудеса продолжались, в билетном зале работала не одна касса, как обычно, а все шесть окошечек. В результате я даже не успел изучить расписание поездов: медитация такого рода требует длительного сосредоточения, а моя очередь подошла минуты через три.
– Тогда мои пожелания не имеют значения. Не нужно, не рассказывай. Пусть все будет, как ты хочешь. До сегодняшнего дня все всегда происходило по моему сценарию, и это не сделало меня счастливым… Но почему важно? Или это тоже тайна?
Торман поначалу обозвал мое новое увлечение «бздыком» и демонстративно им не интересовался. Однако некоторое время спустя снисходительно вспомнил: «Да, ты ж у нас жрачку снимаешь», – и потребовал коллекцию на просмотр. Поначалу ржал, потом вдруг помрачнел. Пробурчал что-то вроде «можешь ведь, если хочешь», – услышать такое от трезвого Тормана было очень круто. Расчувствовавшись, Сашка предложил мне выбрать несколько снимков и отпечатать их в крупном формате, 60×40, что-то около того. Фотобумага такого размера была тогда дефицитом, стоила страшных, по моим меркам, денег, да и техники требовала особой, профессиональной, у меня такой отродясь не водилось. То есть шеф сделал мне воистину царский подарок.