– Ты действительно маньяк, – говорит Маша. С удовольствием смотрит на мою перекосившуюся от отчаяния рожу и продолжает: – Если ты меня не обнимешь – сейчас, немедленно! – я закричу.
– Этот поезд идет в ад, – смеется Маша. – Смотри, что везут: смолу и дрова. Там небось грешники уже неделю не варены, без дела слоняются, чертей пугают…
Вкратце пересказываю ему загадочную историю про иностранцев, исчезнувших, можно сказать, на самом пике моей внезапно наметившейся карьеры. Понимаю, что история вполне нелепая, но я не создан для хранения секретов, а Вене к моим странностям, пожалуй, уже не привыкать. Зато какое облегчение! В католики, что ли, податься? У них там чуть не каждый день исповедоваться принято.
За минувший день я успел порядком устать от нескончаемых нелепостей и несуразиц. Больше всего на свете мне сейчас хотелось поставить точку хотя бы над одним из бесчисленных «i». Поэтому я тихонько постучал в дверь соседа, в глубине души подозревая, что сейчас она распахнется и мне на голову свалятся притаившиеся там приятели. А что, ребята вполне могли прибегнуть к такому розыгрышу, зная мое любопытство. Ну… если так, значит, я попался как дурак, а они заслужили право завершить свою вечеринку на моей территории. Я все взвесил и решил: а почему бы нет?
Иностранцы, кажется, удивились. Наличие свободного предпринимательства в стране недостроенного коммунизма, очевидно, не вписывалось в рамки известной им концепции мироустройства. По крайней мере, они дружно умолкли. Переваривали информацию.
– Если «сокровищем» ты называешь свою жизнь, а «медяк» – это мелкая монета, вроде тех, что нам везде суют в качестве сдачи, то, наверное, понимаю, – спокойно соглашается Клара.