– О! А вот что ты, к примеру, в августе девяносто первого делал? – вдруг оживляется Веня. – Проспал ведь все небось, а?
Мы расстаемся друзьями, и я наконец могу отправляться домой, заботиться о своей оголодавшей и измученной дурацкими переживаниями тушке.
– Ты меня напугала, – честно признался я. – Грустно это все. Мне бы хотелось думать, что ты просто морочишь мне голову, но… я откуда-то знаю, что не морочишь. И от этого жутко делается.
Я как раз разглядывал туз червей, надпись на котором гласила: «Первые симптомы демиурговой болезни», – и озадаченно размышлял, что бы она могла означать, когда услышал звук приближающихся шагов.
– Не могу сказать, что жду не дождусь такого пророчества…
– Как? – тупо переспросила Нина. Собственный голос испугал ее: это был надломленный голос женщины, попавшей в беду, а не тихий мелодичный голосок «хорошей девочки», которой ей так нравилось быть…