Мне нужно работать, чтобы иметь возможность оплачивать свое пребывание в доме, по коридорам которого слоняются в ожидании ночи сладчайшие из моих видений.
– Надо вас познакомить, – Наташка уже отвлеклась от горестных размышлений о предсказанной ей судьбе, вошла в свой любимый образ светской львицы, которая знает всех-всех-всех на свете и очень любит этих самых «всех» сводить зачем-то. Тоже ничего себе вклад в великое дело всеобщей энтропии.
«После Нового года, не раньше, – теперь с телеэкрана звучал озабоченный женский голос. – Я четвертого января приезжаю, и тогда, возможно…»
Являясь людям, он разговаривает с ними человеческим голосом…
– Не представляешь. Местные ночные бабочки – это нечто из ряда вон выходящее… А вот свечи по подоконникам расставлять – это ты хорошо придумал, окружим себя огнем со всех сторон. Продолжай в том же духе. Только половину про запас оставь, ночь – дело долгое.
– Да? Ладно, поверю тебе на слово. А вот теперь представь, что в одну из таких редких ночей, когда твое сердце оплакивает несбывшееся, а глупая голова предпочитает думать, будто это обычная депрессия, появляется наш Франк и говорит: «Ну что, пошли на небо?» Он ведь силой никого за собой не тащит, не забывай. Сами идут, как миленькие. И ты бы пошел, и я бы за ним пошла, даже если бы знали, чем это все может закончиться… А сколько таких несчастных всю жизнь ждут своего Проводника! Но Франк один, да и стих на него нечасто находит… А жаль.