Мы пили чай, причем, несмотря на серьезность разговора, Василиса то и дело разогревала самовар и следила за тем, чтобы чашки не пустовали. Наверное, чаепитие было для нее столь же важным, как и для англичан викторианских времен.
— Я вижу, вы были удостоены высоких знакомств. — Я опять кивнул на спасительную стеночку с фотографиями.
— Дай русскому палец, он схватит руку по локоть… Держи!
— Спасибо, — сказал я, чтобы хоть как-то завязать разговор. — Я уж боялся тут остаться навсегда.
— Бессмертный дух, — сказала Элиса. Похоже, известие о пакте потрясло ее больше, чем правда о моей природе и список моих грехов.
— Меня тут знают. Да не стой ты столбом! Беги!