Его комнаты никогда еще не казались ему такими холодными, хотя жаровня горела постоянно. Теон стянул с себя сапоги, скинул плащ на пол и налил себе вина, вспоминая неуклюжую прыщавую девчонку с мосластыми коленками. «Она развязала мне бриджи, – бесился он, – и сказала… о боги, а я-то…» Он застонал. Нельзя было выставить себя большим дураком, чем это сделал он.