Шагга взвесил на руке огромный обоюдоострый топор.
– Вот они, – сказала самочка. «Мира», – шепнула какая-то часть его разума, часть памяти мальчика, спящего и видящего волчий сон. – Думал ли ты, что они окажутся такими большими?
В богороще стало совсем тихо. Бран слышал, как шелестят листья и Ходор плещется в горячем пруду. Он вспомнил о золотом человеке и трехглазой вороне, вспомнил хруст костей на зубах и медный вкус крови.
Бран был достаточно большой, чтобы понять, что на самом деле они приветствуют не его: они празднуют урожай и победы Робба, славят его лорда-отца, и деда, и всех Старков, правивших здесь восемь тысячелетий. Он понимал это и все-таки пыжился от гордости. Проезжая через зал, Бран и думать забыл о том, что он сломанный. Когда он под взглядами всех собравшихся достиг помоста, Оша с Ходором отстегнули сбрую, державшую его в седле, сняли его с лошади и усадили на высокий трон его предков.
Все – и мытые, и немытые – поужинали горячими пирогами со свининой и печеными яблоками. Хозяин налил им по кружке пива за счет заведения.