Одно за другим оглушительно лопались оконные стекла. Плющ, который вился по восточной стене особняка, заходил ходуном, во все стороны побежали огненные артерии. Краска задымилась, пошла пузырями, вспыхнула. Пламя взметнулось вверх двумя руками и словно сграбастало крышу.
Тем не менее вся эта возня отдавала неосторожностью и спешкой, и он поневоле думал, что внезапное исчезновение Чарли ускорило события. Исчезни Энди, они, может быть, выжидали бы. Но исчезла Чарли, а именно она интересовала их по-настоящему. Теперь Энди в этом не сомневался.
– Убирайся отсюда, дрянь такая, – сказала Чарли, – или я сейчас сожгу тебя. Живьем изжарю.
– Меня зовут капитан Холлистер, Энди. Можете звать меня Кэп. Говорят, я заведую этой лавочкой.
Частенько слышал его во сне... и видел эту взывающую, тонущую, окровавленную руку.
– Может, им дело и кончится, – сказал Уэнлесс. – Не допускайте, чтобы ее малый возраст и маленький рост заставили вас забыть о зет-факторе... а именно это вы и делаете. А если предположить, что разжигание огня – только верхушка айсберга? Ей семь. Когда Джону Мильтону было семь, он, вероятно, хватал уголек и с трудом пытался вывести свое имя, чтобы мамочка и папочка могли его прочитать. Он был ребенком. Джон Мильтон вырос и написал «Потерянный рай».